| РОКОВЫЕ ЖЁНЫ ДЕМОКРАТА ОГАРЁВА |
| На главную |
|
Известный борец за русскую свободу и счастье человечества Николай Платонович ОГАРЕВ (годы жизни 1813 – 1877) был глубоко несчастлив в личной жизни. Первая жена была ему верна 4 года, вторая – 8 лет. лишь неграмотная англичанка из лондонского «дна» на протяжении 18 лет была добровольному изгнаннику нянькой, любовницей и сестрой милосердия.
В первых двух случаях в семейную жизнь Огарева круто вмешался А.И.Герцен (Искандер). Идейная дружба близнецов-единомышленников осталась нерушимой. Но итог их частной жизни оказался неутешительным… Этот обзор подготовлен в 1998 году по нескольким литературным источникам Геннадием ЕГОРОВЫМ и публиковался в местной печати некоторых российских городов. Любовь к женщине – «на алтарь всемирного чувства»? Философские идеи вольнодумца 19 века Н.П.Огарева, воплощённые в «законе тройственности» (сущность, идея и осуществление идеи в жизни человечества) не назовёшь, пожалуй, ясными. Но ничего туманного не было в огаревском мироведении в практической жизни. «Любовь к женщине – самое лучшее чувство на земле. Любовь женщины даёт полное блаженство», - писал романтик и поэт Огарев в 1842 году, когда его первый брак уже дал глубокую трещину. Огарев от природы был крайне женолюбив. Он как-то признавался своему лучшему другу Александру Герцену: «Ты ещё не знал во мне одного необычайного достоинства – ужасной влюбчивости». Будущий философ рано почувствовал жажду близости с женщиной. Он однажды каялся невесте, что в 17 лет имел отношения «без любви с обоих сторон, постыдный торг между неопытным мальчиком и публичною девкой». Потом у него был роман с молоденькой родственницей, жившей в поместье его богатого отца. К студенческим годам относится связь с простой девушкой, о чём он сам потом рассказал в своей автобиографической «Исповеди лишнего человека». Будучи высланным из Москвы в 1835 году в Пензенскую губернию, молодой бунтарь до знакомства с невестой за 1 год успел пережить увлечение двумя кузинами. Первое увлечение было мимолётным: героиня романа оказалась «глупа, как пробка». Вторую кузину Огарев сначала пробует сделать участницей своей духовной жизни. Потом, отчаявшись в этом намерении, пытается просто размежеваться с нею. В это время Огарев убеждает сам себя: «Я не должен предаваться любви: моя любовь посвящена высшей, универсальной «Любви», в основе которой нет эгоистического чувства наслаждения, я принесу мою настоящую любовь в жертву на алтарь всемирного чувства». Герцен говорит о молодом Нике: «Рано виднелось в нём то помазанье, которое даётся немногим, - на беду ли, на счастье ли, не знаю, но наверное на то, чтобы не быть в толпе». Но и помазаннику Божию хотелось женской ласки. И казалось, что личное чувство, пожалуй, ещё и усилит тягу к добру. Нужна только девушка, способная разделить его стремления… Расшатанное счастье с Марией И вот такое невинное существо оказалось тут, под рукой, в доме пензенского губернатора. В феврале 1836 года Огарев объяснился с Марией Львовной Рославлевой. Признание во взаимной любви наследника богача и обедневшей сироты, родственницы губернатора, произошло на балу, в стороне от веселившейся толпы. Среди разговора «о мире небесном», о справедливом царстве будущего. Между обручением и свадьбой, состоявшейся в 1838 году, Огарев писал невесте: «Единственная, которую я могу истинно любить, это ты, и я клянусь тебе, что эта любовь будет вечною… Я живу другою жизнью с тех пор, как люблю тебя, возьми меня перерожденного и забудь прежнего меня: то был почти зверь, этот – человек». Мария Львовна была далеко не красавицей, но, по общему мнению, женщиной очень умной и интересной. Она догадывалась, что друзья Огарева, прежде всего строгий Герцен, смотрят на женитьбу своего обаятельного друга как на западню. Ту, в которой могут погибнуть все его планы борьбы с деспотизмом в России. Поэтому Мари сразу вошла в роль надежной спутницы жизни своего мужа, по натуре все-таки мечтателя и идеалиста. Но стоило Марии Львовне побывать в обоих столицах, присмотреться к привольной жизни аристократов, как в ней проснулись порочные инстинкты. В её характере стали проявляться упрямство и взбалмошность. Главным противником первой жены Огарева оказался, конечно, проницательный Герцен(здесь его портрет). Он написал своему единомышленнику письмо, жестоко обвинявшее его спутницу. Тот в ответных письмах объяснял, что выбора между любовью к жене и дружбой Герцена для него нет. Оба чувства неразделимы с его существом. Он не может допустить, чтобы дружба посягала на его любовь. Как не допустил бы и обратного. Поставленный между двух огней, Огарев терял мужество. Чтобы заглушить свои мрачные мысли, он начал кутить, подолгу пропадал из дому. «Герцен!.. Моя душа распалась надвое. Вражда между дружбой и любовью разорвала меня… Умоляю тебя, соедини два разорванные элемента моей души». Летом 1841 года супруги Огаревы выехали за границу. Здесь Мари сошлась с молодым русским художником, приятелем Огарева. Соратник Герцена Н.М.Сатин писал в 1842 году из Неаполя: «Огарев поневоле виноват в одном – в своей слабости. Он никогда не мог бы переделать натуры своей жены, не мог бы остановить её дурные наклонности… Для него выход невозможен, страдания неизбежны». Страдающий, но неизменно благородный Огарев выделяет жене вексель в 30 тысяч рублей и назначает ей ежегодное содержание. Скоро в Москве узнали, что беременная Мария Львовна собирается подарить Огареву прижитого от приятеля ребёнка, которого он согласился признать своим. Изумление было всеобщим. Возмущённый Герцен воскликнул 10 октября 1844 года: «Да когда же предел этим гнусностям их семейной жизни?» Но ребенок родился мертвым, и это явилось последним актом семейной драмы Огаревых. В декабре 1844 года супруги разъехались и навсегда. С потерей жены для Огарева рушился целый мир жизненных целей. И все обещания и зароки, данные себе на прохождение земного поприща под недреманным взором Провидения. Вокруг него образовалась пустота… Прекрасная Дама оказалась чужой невестой Пустота, однако, образовалась не сразу. И заполнить её Огарев имел возможность не только вином. Вернувшись в Россию в декабре 1841 года после первого разъезда с женой, Николай Платонович гостит у семейства Сухово-Кобылиных в Подмосковье. Здесь он влюбляется в дочь Сухово-Кобылиных Евдокию Васильевну. Душеньке, как её звали дома, шел двадцатый год. И она слыла первой московской красавицей. Ей суждено было стать вдохновительницей музы Огарева, его идеалом, его Прекрасной Дамой. Именно для Душеньки он в 1841-1845 годах написал цикл из 45 лирических стихотворений под названием «Книга любви». Обращаясь к возлюбленной, Огарев писал: Как всё чудесно стройно в вас – Ваш русый локон, лик ваш нежный, Покой и томность серых глаз И роскошь поступи небрежной! ………………………………………… От вас отвесть не мог бы взора… Но страшно мне глядеть на вас! Женатый Огарев не мог сделать предложения девице-красавице. Он даже из робости не рискнул признаться ей в любви. Сердцем поэт чувствовал, что девушка к нему неравнодушна. Она действительно долгое время отвергала предложения своих многочисленных поклонников. Но когда весной 1846 года Огарев вернулся в Россию после окончательного разрыва с женой, его Прекрасная Дама была уже помолвлена с другим. И свою «потаённую любовь» Огареву пришлось запрятать ещё глубже с признанием: И не любил ещё я так глубоко, Как вот когда, с капризною враждой, Томя меня любовью одинокой, Судьба хохочет надо мной. «Директор совести», как звали Ника друзья, не решается препятствовать девушке выйти замуж. Судьба Душеньки и впрямь сложилась счастливо. Она прожила долгую жизнь с любимым и любящим мужем, родила четырех сыновей и дочь… В 1848 году некоторые виды имела на Огарева 32-летняя графиня Е.В.Салиас де Турнемир, носившая писательский псевдоним Евгения Тур (приводится её портрет из Интернета). Из-за бесчисленных увлечений её прозвали русской Жорж Занд. В том году она со своими детьми гостила по приглашению Николая Платоновича в его имении. Но де Турнемир первой заметила, что в Огарева влюблена младшая из дочерей старого декабриста А.А.Тучкова, 19-летняя Наташа. Будучи светской женщиной, графиня и виду не подала, что Огарев невольно обманул её ожидания. Вторая жена - под «печатью проклятия» Подвергшийся горьким испытаниям в семейной жизни идеалист Огарев и думать забыл о своей гостье-писательнице. Он снова казался себе молодым (всего-то 35 лет!), был снова влюбленным и полным надежд на новое счастье с Наташей Тучковой. Любитель отвести душу игрой на фортепьяно и на гитаре, Николай Платонович даже музыку стал сочинять. И всё это для любимой, для Наташи. «Разве так трудно быть нравственно сильным, если чувствуешь, что в тебе заложено счастье, в котором не сомневаешься», - вопрошал он тогда. Огарев не придал большого значения тому, что новая избранница отличалась капризным и своенравным характером и привыкла всегда и во всём настаивать на своём… Наташа Тучкова любила Огарева или, может быть, думала, что любит. И в 1849 году наперекор воле отца соединилась с ним в гражданском браке. В следующем году Огарев был арестован по доносу в том, что состоит в «секте коммунистов». Но он очень быстро оказался на свободе, так как его увлечение утопиями Сен-Симона и Фурье царские власти сочли не опасным для себя (марксов Интернационал тогда ещё не существовал, а Ленин даже не родился). Тем не менее после регистрации второго брака, ставшей возможной после смерти в 1853 году первой жены, Огарев в 1856 году окончательно покинул Россию… В Лондоне новобрачные поселились у Искандера, друга до гробовой доски. «Пир дружбы, пир идей» закончился «кружением сердец». У Натальи Алексеевны разгорелось чувство к недавно овдовевшему Герцену. Он тяжело переживал предсмертную любовь своей жены к женатому социалисту Георгу Гервегу. И за моральную распущенность Герцен даже потребовал привлечь Гервега к суду Международной демократии. Год спустя после приезда в Лондон Искандер и Н.А.Тучкова-Огарева (здесь её портрет) фактически уже были мужем и женой. Огарев безропотно нёс свой крест и даже остался жить с ними в одном доме! Вскоре у Натальи Алексеевны рождаются от Герцена дочь Лиза, а затем близнецы. Отцом детей числился, конечно, Огарев. Его Лиза очень любила, пока ей в 10-летнем возрасте не открыли, кто её настоящий отец. Кстати, на этом пагубном для психики девочки признании настояла сама Тучкова. Трехлетние близнецы внезапно умирают от болезни. И Тучкова безудержно предается материнскому горю. Не поладив с детьми Герцена от умершей жены, она удаляется от него. Переезжает с дочерью с места на место и изнуряет Герцена и Огарева мрачными, с самозакланием на аскетизм, письмами. Искандер раздражался и болел всей душой. Огарев тщетно силился водворить мир между ними. «Что любовь моя к тебе так же действительна теперь, как на Воробьевых горах, в этом я не сомневаюсь», - писал он своему соратнику в 1861 году. Напомним читателю, что на Воробьевых горах в Москве 15-летние мальчики Александр и Николай бросились в объятия друг другу и поклялись: «Вместе идём! Вместе идём!» В 1870 году наполненная сплошной мукой жизнь «русского Вольтера» Герцена угасает. Ещё раньше терпит крушение его детище – бесцензурная газета «Колокол». Пять лет спустя неуравновешенная 17-летняя дочь Тучковой Лиза на любовной почве кончает самоубийством. Совершенно сломленная Н.А.Тучкова-Огарева после 20-летних странствий возвращается на родину. Здесь её ждут 37 одиноких, старческих лет. Наказанием неверной женщине стали сны. Ей беспрестанно снились живыми её покойники. По собственному признанию, она была «роковым ребёнком» для своих родителей. А на её жизнь легла «печать проклятия»… У англичанки было доброе сердце В свои 63 года Огарев, не рассчитывавший пережить друга, умирал дряхлым стариком, ни на что не способным. Он скончался на руках нежной английской вдовы Мэри Сетерленд, которую отыскал на лондонском «дне» в 1859 году. На протяжении 18 лет она была его нянькой, любовницей и сестрой милосердия. Огарев с детства страдал эпилепсией. И Мэри оберегала его как ребенка, предугадывая время припадков. Неграмотная шотландка в трудные годы не оставила его. И стала единственной в его жизни спутницей, достойной называться женщиной в высоком смысле этого слова. Тогда у Огарева уже не оставалось ни здоровья, ни богатства, ни друзей. Он неустанно повторял ей: «Будь всегда добра и правдива сердцем – это единственное, что даёт покой и возвышает немного над грязью»… 6 июня 1877 года припадок у лондонского изгнанника случился не дома, а на улице. Мэри рядом не оказалось. При падении он повредил позвоночник и неделю спустя скончался в английском Гринвиче, не приходя в сознание. Эпилог В 1966 году не затерявшийся прах российского демократа и поэта, как демократа «революционного», был перевезен в Москву и торжественно перезахоронен на Новодевичьем кладбище. Лично знавший Огарева П.В.Анненков писал: «На закате жизни Огарев утих и загорался медленнее, не веруя более в правоту вдохновенных вспышек и внезапных движений сердца». Александр Герцен в свою очередь признавался своей старшей дочери: «Для нас семейная жизнь была на втором плане, а на первом – наша деятельность. Ну и смотри – пропаганда наша удалась, а семейная жизнь пострадала». Более откровенным Искандер был с Н.П.Огаревым: «МЫ К КОНЦУ ЖИЗНИ ВЕДЁМ ДРЯННУЮ, УЗКУЮ, НЕУСТРОЕННУЮ ЖИЗНЬ». Провидение не благоволило им обоим… |
