При жизни А.С.Пушкина у него было немало обожателей среди безвестных поэтов. В силу общности профессии они считали себя в родственных отношениях с гением русской поэзии. Поэтому многие беспокоили его письмами. От просьбы прочесть и поправить их стихи до желания сорвать несколько ассигнаций с доброго «брата по искусству».
Обзор таких писем сделал Н.Е.Щеголев в статье «Обожатели Пушкина» (сборник «Московский пушкинист», М., 1930). Текст обзора в компьютерном наборе подготовил Геннадий Егоров (Казань) в 2010 году.
Вот двадцатилетний Никанор Иванов. В запутанном письме к Пушкину он объясняет, что уже «ожесточил своё сердце, омрачил ум сомнениями, юность, драгоценный перл жизни, запятнал пороками, ожесточением и преступлениями».
Но в несчастьях жизни Иванова оказывается виновной любовь к поэзии, которую его воспитатели стремились утушить. Утушили, но не совсем. Письмо заканчивается просьбой: «Скрепив сердце, я испрашиваю у Вас денежного пособия, не превышающего 550 рублей, с тем условием, что ежели Вы по благородству души Вашей дадите мне оное, - не будете отказываться принять оное обратно, когда труд и старание позволят мне возвратить Вам вышеупомянутую сумму».
Поэт Ф.Я.Кафтарев скромнее в своих денежных требованиях. Задумав издать собрание стихотворений, он пустил будущим читателям подписной лист для заказа издания. Пушкин подписался на 2 экземпляра.
Книжка Кафтарева действительно вышла в 1832 году с предисловием: «С высоты сей обращаю сердце моё к особам, удостоившим меня подпискою: благодарю вас искренно за нежное участие, особенно прекрасный пол, которому обязан я много раз счастливейшими днями жизни! Имена ваши обовьются широким лавром вокруг чела моего и защитят от зноя критики». Среди имён, подписавшихся на это издание, в приложении жирным шрифтом выделен «поэт А.С.Пушкин».
Были бескорыстные поэты, которые хотели бы от Пушкина только доброго слова об их стихах. Печатавшийся в альманахах офицер В.Я.Мызников в 1833 году писал из Витебска, где стоял полк. Он напоминал, что двумя годами ранее посетил Пушкина в столице. И готов посвятить поэту одно из произведений от своих «кратких военных досугов»: «Почту себя счастливым, если Вы позволите оному украситься Вашим именем: для Парнасского новичка это будет ободрением самым лестным!»
Трогателен поклонник Пушкина В.А.Коленов, обыватель захолустного городка Юрьева-Польского Владимирской губернии. Коленов собрал свои произведения за 5 лет, тщательно переписал их в тетрадку и послал её Пушкину. «Теперь, принося Вам песни уездной музы моей, прошу Вас благосклонно принять их, как застенчивых сирот, из отдалённых мест шествующих под Ваше покровительство! И тем поощрите, милостивый государь, слабый талант неопытного юноши, которого затмевает бедность и обессиливает горе!». Тетрадка открывалась большим стихотворением «Александру Сергеевичу Пушкину»:
О, Пушкин! Слава наших дней,
Живи, наш Северный Гораций,
И пой, прелестный Соловей,
Для славы русской и своей.
Скромностью Коленова не обладал неизвестный автор письма от 19 июля 1836 года. Он тоже представил на суд Пушкина свой первый литературный опыт, но впал в развязный тон: «Александр Сергеевич! Положи руку на сердце и скажи по чистой совести (я весьма далёк от самолюбия), достоин ли первенец мой чести: подвергнуться, через посредство журнала «Современник», суду благоразумной критики».
Но приведённые обращения к Пушкину бледнеют перед письмом в стихах, которое адресовал поэту отставной подпоручик и убогий стихоплёт, как он сам себя называет, Ф.Яковлев (1836 год). Его просьба весьма скромна. Всего-навсего о том, чтобы Пушкин снизошел до исправления исключительной дребедени подпоручика: «О! Пушкин!!! Помоги мне… слёзы утирать, не выпутаюсь вот никак! – я ведь пропал! Полез не за своим… да в яму попал… Не перестану! Тебя вовек жизни благословлять! – Прошу! исправ !!! мой тяжёлый труд».
Как мы знаем, истинному таланту А.С.Пушкин помогал искренне и охотно. Таких примеров сохранилось немало, но это отдельная тема.
