Давно замечена способность творчества А.С.Пушкина сохранять актуальность в изменчивом мире. Активно принимали Пушкина и его сочинения советские публицисты 1920-х годов, причисляя поэта в союзники в борьбе против обывателей, мещан, лавочников.
Вот краткое изложение статьи Д.Горбова в журнале «Красная нива» (1929 год, № 24), озаглавленной «Не классический, а живой…». Подготовил Геннадий ЕГОРОВ (город Казань) в 1998 году.
Пушкин – поэт классический. И более того: он – величайший из наших классиков. Это известно каждому. Гораздо менее известно, что должно обозначать это определение.
Для обывателей слова «классический поэт» не значат ничего другого, как только то, что это поэт, сочинения которого должно держать на книжной полке. Но читать их отнюдь не обязательно. Другими словами, поэт-классик в представлении большинства – это поэт, творчество которого отошло целиком в прошлое. Мумифицировалось, затвердело. И в этом виде стало принадлежностью обстановки в каждом «приличном», претендующем на культурность доме.
Отношение к такому поэту – вполне установленное. Оно не требует проверки посредством чтения. Пушкин ведь умер. Но известно: о мёртвых – либо хорошо, либо ничего. В тех же случаях, когда высказывание становится необходимостью, о Пушкине говорят похвальные пустяки: «великий», «громадный», «гигант» и т.п. И, наконец, ставят последнюю точку, добавляя: «Ну, словом, Пушкин – поэт классический».
Слово «классический» - это ничего не говорящий штамп, отписка, созданная для того, чтобы воздав хвалу поэту на словах, пройти на деле мимо него. Это медный грош, кидаемый обывателем на алтарь богу, уже забытому, но которому нельзя не отдать дань по традиции.
Именно таким вот обывателям, а вовсе не народным массам Пушкин (в стихотворении «Чернь») бросил в лицо:
«Подите прочь – какое дело
поэту мирному до вас!
В разврате каменейте смело:
Не оживит вас лиры глас…»
Мещане всех категорий канонизировали Пушкина, сделав его классическим украшением своих книжных шкафов. И тем самым купили себе право забыть о содержании его творчества.
Между тем творчество художника требовательно. Без преувеличения можно сказать, что по-настоящему прочесть Пушкина – значит стать новым человеком. Другим, чем был до чтения.
Действие поэзии Пушкина включает в себя и умственный сдвиг, и сдвиг эстетический. Но более всего её действие – в сдвиге нравственном. Поэзия Пушкина, как и творчество каждого гениального поэта, есть ключ к «тайному тайных» его эпохи…
Едва ли не совершеннейшее создание Пушкина – образ Татьяны. И вот к нему можно подойти по-разному. Женщина с таким твёрдым, прямым и цельным характером, живи она в наших условиях, преодолела бы личную трагедию путём отдачи себя общественному долгу. В нём нашла бы удовлетворение подлинное, глубокое.
Не найдётся ли обыватель, который потребует у поэта «смелых уроков» в области формы? Признание наше Пушкина мастером формы и оценка его произведений как ключа к познанию его эпохи сами по себе явно недостаточны. И то, и другое – не что иное, как канонизация Пушкина, превращение его в классического мертвеца. И в том, и в другом случае мы отвергаем самое существо поэзии Пушкина, а именно, живое движение, заключенное в его творениях.
Перестанем рассматривать внешность Пушкина. Будем говорить с самим поэтом. Он знает слова, от которых радостней жить и легче работать.
Пушкин не классический. Он – живой.
